Сомнение
Я в Сибири рожден
Вот это в пушкинской манере
Дай, Джим
Тихотворение стихопомешательное
Марине Баховой
Холера
Редко кто падает с десятого этажа.
О моей любви к сельскому хозяйству
В борьбе обретёшь ты счастье своё
Когда цветастых фраз...
Я такой же, как
все: 2 руки, 2 ноги
На душа почему-то болит
Может это с того, что пишу я стихи
Иль взыгрался во мне аппетит
Впрочем, есть не хочу, ни к чему мне еда
Мы, поэты, в еде не нуждаемся
А вот, может, я заслан оттуда сюда
И забыл, а там ждут, дожидаются
Чтоб я что-то
взорвал, чтобы бомбу купил
И оставил ее у вокзала
Я вчера тут старушке одной нагрубил
В урну плюнул, но этого мало
Отчего же болит
молодая душа
Отчего же не ем фрукты спелые
Я такой же, как все, только
пальчиков семь
Две руки, две ноги и все левые
Я в Сибири
рожден, меня мать родила.
Бабка в то время в отъезде была
У сестры огород - ну когда ей рожать
Вот из этих причин родила меня мать
Вот это в
пушкинской манере
Прочту ей - и она моя
Я утром должен быть уверен
Что с Вами днем увижусь я
Вот поступило
вдохновенье
Я и поехал и понес
(Вот про мое происхожденье?)
Я из лесу вышел - был сильный мороз
И я признаюсь
личными стихами,
Которые живут во мне незримо
Моя любовь - как светлое дыханье
Как паровоз, сработанный рабами
Рима
Дай, Джим, на лапу счастья мне
Тихотворение стихопомешательное
Я чайной
ложечкой помешиваю чай,
И мысль размером с паровоз в мой лоб
бессильно бьется.
Ты чай стаканом помешай,
Ты чай стаканом помешай,
А мне никак не удается.
Было поздно. По
спине
Бегали мурашки.
Шел мужик навстречу мне
С фонарем на ряшке.
Ветер тучи
разрывал,
Шел мужик по грязи,
Кровь сочилась с рукава
И стекала наземь.
Было поздно. Ни
души.
Бегали мурашки.
А навстречу мне - мужик
С фонарем на ряшке.
Запеклась на
рукаве
Кровь густа и липка.
Словно шрам на голове
Светлая улыбка.
И шептал он: "Век живи -
Век учись, и хватит.
Руки по уши в крови -
Доучился, значит."
Было поздно. Ни
души.
Полз мороз по коже
А навстречу шел мужик
С фонарем на роже.
Шел, не вытирая
рук,
Шел и улыбался.
Значит, это был хирург -
Экскремент удался.
С холерой я знаком с пеленок,
Гангрену в детстве перенес.
Я был болезненный ребенок,
Как одуванчик в поле рос.
Я часто в жизни
проверялся
И на изгиб, и на излом,
И вновь, который раз ломался,
С огромной высоты срывался,
Завязан был морским узлом,
Вчера вот только развязался.
Потом был грипп,
ветрянка, стрельбы,
Всего не вспомнишь так, зараз,
И нет уже таких зараз,
Какими я бы не болел бы.
Не утаю такого
факта -
Я организм свой закалял,
Я часто бегал от инфаркта,
Но он, обычно, догонял.
Я повторяю - пусть
в канаве
Лежит отекший правый глаз,
Но жалко ногу под трамваем
В ботинке фирмы "Адидас".
Когда пропала
"Адидаса",
А с нею правая нога,
Я запрягать начал Пегаса,
Я сочинять начал тогда.
Но без ноги - не
жизнь мне, а горчица,
Мне без ботинка жизнь не дорога...
Так пусть сегодня мне приснится
К плечу пришитая нога.
Редко кто падает с десятого этажа.
Кто, может, редко,
я так каждый день.
Лечу себе свободно и привольно
Вон там я падал в прошлый
понедельник,
Там кирпичи и стекла, в общем,
больно.
Сказал три раза
"а" - уже внизу,
Чуть позже падают ботинки.
Поправив галстук и стряхнув
пылинки,
Шагаю по двору, как по ковру.
Старушек успокою,
что в аллее
Волной ударной сбитые лежат,
(Забыл стихи на письменном столе я).
Ну что же, полечу назад.
А вслед за мной ботинки полетели
О моей любви к сельскому хозяйству
Возьму я кружку молока,
И вижу - крепкая рука
Доит корову, и подойник
Сжимает крепкая нога.
Отрежу хлеба я ржаного,
И вижу - утром из ночного
Отара лошадей идёт
И ржано, ржано, ржано ржёт.
В борьбе обретёшь ты счастье своё
Да, я женюсь!
И не боюсь сказать,
Что трудности меня не испугают:
Силён, плечист, и в шахматы играю,
И разговариваю, и понимаю.
Чтоб нервы закалить, как Жан Маре,
Чтоб мысли в голове ходили роликом,
Три раза в день- морковное пюре;
Шить гладью, крестиком и ноликом,
Хотя бы раз поспать в течении суток;
Прыжки в длину, с моста и с парашюта.
Три дня могу не есть, два дня - не шевелиться,
И два часа могу я телевизор не смотреть.
Другому в пору застрелиться,
Но если уж решил жениться-
Всё! Брошен Рубикон, забудьте слово "смерть"!
И чести я своей не уроню!
Быть может, кто другой уронит…
Я как залог победы сохраню
Значок "Готов к труду и обороне"!
Да, я женюсь, и не боюсь, и мне совсем не страшно, но вот только пусть она
меня заставит мыть посуду!
Не буду!!!
Когда цветастых фраз завянут лепестки,
Словесных пузырей на дно осядет пена,
То может быть тогда настанет перемена
И мы поймём как все мы далеки
На расстоянии протянутой руки.